Предложение Н.Н. Липатова о возможности производства сухого быстрорастворимого молока на предприятиях созданного ВПО «Союзконсервмолоко» было поддержано Минмясомолпромом СССР, и летом 1969 г. во ВНИМИ была организована специальная лаборатория под руководством В.Д. Харитонова.
До этого Н.Н. Липатов разработал и обосновал теоретические основы получения сухого быстрорастворимого молока за счет агломерации обезжиренных и жиросодержащих частиц, осуществляемой в процессе их распыления в объеме сушильной камеры.
Теоретические положения процесса агломерации были изложены в книге Н.Н.Липатова «Сухое быстрорастворимое молоко».
Практическую проверку этих закономерностей Н.Н. Липатов поручил своему аспиранту В.Д. Харитонову. При этом была выдвинута уникальная идея – распылять сгущенное молоко при помощи диска-сепаратора, что неслучайно: и кандидатская, и докторская диссертации Николая Никитовича были посвящены вопросам сепарирования.
Но на практике все оказалось намного сложнее. Результаты, иногда получаемые на лабораторном оборудовании, ни при каких условиях не воспроизводились на промышленных сушильных установках.
Аспиранты Ю.И. Филатов и Г.Б. Дворецкий проводили исследования с многоярусными дисками как на лабораторных сушилках ВНИМИ, так и на промышленных установках. И все практически безрезультатно, поскольку не удавалось обеспечить стабильную агломерацию.
В своей диссертационной работе Ю.И. Филатов показал, что обеспечить получение крупных агломератов в процессе распыления практически невозможно. Поскольку, во-первых, их поверхность мгновенно высыхает и частицы не в состоянии слипаться, и, во-вторых, они движутся параллельно, в связи с чем вероятность их столкновения менее 50%.
А к этому времени (1970–1971 гг.) уже был сдан в эксплуатацию Гагаринский МКК – автоматизированное предприятие европейского уровня с цехом сушки, оснащенным новейшим сушильным оборудованием фирмы «Ниро-Атомайзер» (Дания), в том числе с невиданным ранее агрегатом – инстантайзером. По замыслу его создателей эта «громадина» (около 15 м в длину) должна была агломерировать частицы и обеспечивать продукту инстантные (т.е. быстрорастворимые) свойства.
Но это все была теория «импортного происхождения». А на практике – результаты получались абсолютно не лучше, чем у нас.
Но мы были уверены – решение будет найдено. А молодость, дружба и юмор помогали преодолевать неудачи.
Но как ни пытались мы совместными усилиями со специалистами Гагаринского МКК добиться этой агломерации – все было впустую.
При этом технические службы комбината воплощали в металле все, что предлагала наука для получения агломерированного сухого молока. Огромное им за это спасибо и низкий поклон.
К середине 1970-х годов на комбинате даже стали сомневаться, а можно ли вообще добиться этой агломерации («если у французов не вышло, то с какой стати у вас должно получиться?»).
Но закупили и смонтировали новые инстантайзеры (главное, что они были герметичные и из них не сыпалось сухое молоко на пол). Во ВНИМИ сделали лабораторную установку с кипящим слоем, в которой стабильно осуществлялся процесс регулируемой агломерации, и мы, наконец, увидели «свет в конце туннеля».
Показали Николаю Никитовичу лабораторную установку в работе, и он убедился, что в кипящем слое агломерация осуществляется абсолютно стабильно. Затем он посоветовал отвезти установку на комбинат и поработать в производственных условиях. Когда ее привезли, то группа «технического обеспечения» очень серьезно по интересовалась: «А что с ней делать?» И их можно было понять: ребятам уже надоели всевозможные творческие изыскания с бесконечными переделками оборудования, причем всегда достаточно трудоемкими и, что самое печальное, безрезультатными.
Когда они услышали, что всего-навсего надо поставить установку размером с небольшой письменный стол поближе к новому инстантайзеру и подключить к «220», то дружеские отношения между наукой и производством были восстановлены. На следующий день началась работа: с фасовки принесли около полусотни стандартных пустых упаковок для сухого молока, которые надо было заполнять агломерированным молоком, чтобы потом в Москве найти возможность сделать из него быстрорастворимое.
Вот так благодаря мудрости Николая Никитовича без шума и споров было показано, что агломерация это не «фантазия ученых», а реальный процесс, который может быть осуществлен в условиях действующего производства. К середине 1970-х годов не только мы, но и ведущие зарубежные фирмы («Нестле», «Ниро-Атомайзер», «Ангидро», «Шторк») убедились, что получить сухое цельное быстрорастворимое молоко можно только за счет добавки (пусть и очень незначительной) лецитина.
Впереди была «Олимпиада–80», и министерству надо было подойти к ней не с пустыми руками. Было приказано работу продолжить, провести реконструкцию предприятия, и в 1978 г. обеспечить производство сухого цельного быстрорастворимого молока в промышленных масштабах. Вот только централизованную комплектацию оборудованием никто не обещал.
Выслушаем тех, кто все это должен был «обеспечить».
А.Ф. Лифанов (начальник производства): «Делать быстрорастворимое в промышленных масштабах? А из чего? Проектом ТУ были предусмотрены следующие показатели молока: кислотность не выше 18°Т, плотность не ниже 1,030 г/см3. В нашей зоне такого сырья 10–15%, не больше. Ну отдадим все на быстрорастворимое, а на чем цельномолочный цех работать будет?»
В.Н. Крадинов (гл. инженер): «Провести реконструкцию предприятия было можно, но для этого необходимы комплектация, металл (прокат, нержавеющая сталь и т.п.). А нам никто ничего не обещал».
Ф.И. Филатов (руководитель темы, ВНИМИ): «Листовую нержавейку выделили; из нее в механических мастерских ВНИМИ изготовили узлы агломерации и внесения лецитина, промежуточные бункера. По линии Минсредмаша закупили вертикальные транспортеры «Нория». Скребковые (горизонтальные) транспортеры и оборудование участка приготовления лецитина изготовили в механических мастерских Гагаринского МКК, бункера для промежуточного хранения (0,25 м3, 60 шт.) – на механическом заводе ПО «Росмясо молрем проект» в Свердловске.
В.Н.Крадинов: «Но больше всего хлопот было с кран-балкой для перемещения бункеров в цехе фасовки – достать можно, но только по фондам (плановая экономика), а где их взять? Изготовили кран-балку и смонтировали собственными силами; провели ее испытания, сдали Гостехнадзору и получили регистрационное свидетельство».
Скажут: «Такого не может быть!» Но все-таки было! Наступила осень 1978 г. Вся необходимая комплектация добыта, нестандартное оборудование установлено, автоматика смонтирована. За систему КИП и А спасибо Люберецкому СМНУ «Автоматика», а за ее монтаж и регулировку огромная благодарность сотруднику лаборатории автоматизации ВНИМИ Борису Ципесу и инженеру службы КИП и А комбината Валерию Гаранину: за многие годы работы автоматика не подвела ни разу. Начались трудовые будни по отработке технологии получения быстрорастворимого молока в промышленных масштабах.
В.Н. Крадинов: «Сухое молоко не будет быстрорастворимым, если в нем останутся одиночные мелкие частицы. По замыслу фирмы «Ниро-Атомайзер» все мелкие частицы, собранные из циклонов, должны были напыляться на факел распыла сгущенного молока в объеме сушильной башни. Но пневмотрасса, по которой циклонная фракция подавалась в сушилку, была настолько извилистой, что постоянно забивалась. Мы отказались от ее использования, так как агломерацию частиц эта сложная в эксплуатации система не обеспечивала. А поскольку быстрорастворимое молоко по европейской технологии все равно не получалось, то после соединения циклонов сушилки шнеком все сухое молоко стало свободно ссыпаться в инстантайзер. И все отлично заработало». Для быстрорастворимого молока была сделана прямолинейная пневмотрасса с подачей циклонной фракции непосредственно в агломерационную камеру.
В 1978 г. эффективнее и надежнее нашей системы агломерации не было: регулируя некоторые параметры процесса, можно было получать агломераты размером от 50 до 500 микрон. Разработанные и изготовленные во ВНИМИ узлы агломерации и внесения лецитина работали безотказно. Сыпучесть сухого молока была отличная, что обеспечило исключительно стабильную точность фасовки: отклонение массы каждой пачки укладывалось в 1,5 %, а десять взятых подряд с конвейера пачек имели суммарное отклонение ноль. Все получилось! И 21–22 декабря 1978 г. комиссией Минмясомолпрома СССР линия Р3-ОБП была принята в промышленную эксплуатацию.
Однако промышленное производство сухого быстрорастворимого молока началось только в 1980 г. Это было связано с тем, что предварительная цена за 1 кг была определена 2 руб. 80 коп. Но для производства и (это главное) реализации любой продукции через розничную торговую сеть необходимо было официальное решение Госкомцен. А поскольку технологию и всю НТД на быстрорастворимое молоко разрабатывал ВНИМИ, то только в начале января 1980 г. в институт поступило письмо, в котором сообщалось, что соответствующим решением Госкомцен от 31 декабря 1979 г. цена на 1 кг сухого быстрорастворимого молока утверждена в раз- мере 2 руб. 75 коп.
В самом начале января 1980 г. на Гагаринский МКК выехали новый директор ВНИМИ Я.И. Костин и новый начальник ВПО «Союз консервмолоко» В.Н. Сергеев. Через месяц началось производство сухого быстрорастворимого молока по технологии, разработанной под руководством Николая Никитовича Липатова. На дворе было самое начало 1980 г. – впереди Олимпиада, ударно строится БАМ. И первый вагон сухого быстрорастворимого молока от комсомольцев родины Первого космонавта был отправлен строителям БАМа. Гагаринский МКК – как лучшее предприятие отрасли получил от Минмясомолпрома СССР переходящее Красное знамя. И в этом большая заслуга его сотрудников, обеспечивших внедрение технологии производства сухого быстрорастворимого молока.
